Книга, которой пока нет названия (часть 31)

Глава 75. Календарь свидетельствовал 106 день от начала моего индийского лечения. Проснувшись следующим утром, как обычно от раскатистого пения Валабы и звона его дребезжащих тарелочек, я поднялась с кровати, и, в 4-45 утра вышла на свой обычный путь: умывание холодной водой в сером крошечном помещении, именуемом душевой, вонючее лекарство номер один, лимонно-желтый порошок под номером два, три разноцветные таблетки номера три, которые в течении пяти минут требовалось запить литром тёплой воды, ярко оранжевая жидкость номера четыре... Я по-прежнему не понимала состава принимаемых мной лекарств, и, глотала их по инструкции, просто веря своему врачу на слово. Но в то утро меня в очередной раз посетили сомнения. «Порошок номер два - это сера, а жидкость номера четыре - это ртуть в низком разведений!» - вспоминались мне слова одной из пациенток Ходала, которая проходила лечение в Германии и решила отдать содержимое наших объёмных пакетов на химическую экспертизу. «Получается, что я четвёртый месяц накачиваю своё тело тяжелым металлом…» - думалось мне в те серые предрассветные сумерки. Медленно и меланхолично рассматривая в зеркало свои почерневшие от лекарства номер четыре зубы, я пыталась найти разумное объяснение загадочному методу лечения нашего вайдьяджи, но, как и прежде, мой мозг не мог понять механизма, по которому зловонные жидкости и разноцветные таблеточки побеждали рассеянный склероз. «Ну, так и нечего думать над тем, что тебе знать не дано!» - отвечал мой внутренний собеседник. - «Просто скажи спасибо за то, что снова можешь думать, ходить, видеть, чувствовать!» - Спасибо! Тут нечего и добавить! - отвечала я сама себе, и, концентрируясь на ощущениях в своём теле, очень явно осознавалась разливающуюся по моим венам жизнь! Силу, присущую здоровой тридцати пятилетней женщине. Я крутилась перед крошечным мутноватым зеркалом снова и снова, и, странно сказать, но мне нравилось собственное отражение: лицо было гладким и свежим. Возрастные морщинки на щеках, начавшие появляться незадолго до моего приезда в Индию, разгладились, вечные синяки под глазами тоже исчезли без следа, а кожа как будто светилась изнутри. Волосы, безрезультатно испытавшие на себе множество шампуней и масок, тоже стали ощутимо лучше: живыми, упругими, блестящими… «От серы что ли… Или от гороха…» - хихикнула я, продолжая смотреться в зеркало. - Какая разница, от чего! Какая разница! - я улыбнулась своему отражению, и, меня посетила одна странная мысль: неожиданно я поняла, что я очень нравлюсь сама себе! В этой сумрачной комнате без окон я вдруг осознала, что я больше не ищу в себе изъяны, а вместе с ними и способы что-то улучшить или изменить! Наоборот! Я любуюсь своей внешностью, а вместе с этим… Следующая мысль, которая пришла мне в голову, была похожа на озарение… Я смотрела в зеркало и очень отчетливо осознавала какую-то неизвестную мне до сегодняшнего дня внутреннюю гармонию. Равновесие. Внутреннюю тишину. Во мне не было метаний, сомнений, противоречий. Все мои внутренние войны стихли за неимением противоборствующих сторон, мое прошлое больше не весело на мне хомутом скоплённого опыта… Прошлое вообще вдруг показалось мне просто просмотренным фильмом - интересным, весёлым, легким, не омраченным никаким негативом… «Ну, а как же вся эта история с рассеянным склерозом и неспособностью жить полноценной жизнью последние годы?!» - протяжно заговорил мой внутренний собеседник. «Это был путь! Причудливый путь в место, где мне посчастливилось находится сейчас! Место, в котором я принимаю и люблю себя! Где я стала неуязвимой и сильной! Где я больше не противостою и не борюсь! Не волнуюсь! Не страдаю!» - вторая часть моего Я отвечала на вопросы собеседника с мастерством бывалого оратора. Сидя на кровати индийской комнаты без окон, я была увлечена своими внутренними диалогами так, как редко увлекаются самыми популярными триллерами или книжными бестселлерами. Именно в то утро, в сто шестое утро от начала моего лечения я вдруг поняла, что внутри меня прочно закрепилась тишина. Что моя внутренняя лодка больше не качается, и, этот тихий штиль совсем никак не связан с внешними обстоятельствами! Сосредоточившись на созерцании крошечной серой мышки, копошащейся в углу моей комнаты, я вдруг поняла ещё одно: меня не интересовало будущее! После этой фразы мне очень хочется поставить три восклицательных знака… Бегло скользнув по воспоминаниям, где в мои семнадцать я страстно хотела знать ответ на вопрос «любит - не любит», а в двадцать пять выпытывала у томных гадалок об успехах в бизнесе или грядущей семейной жизни, я ещё раз повторила вслух: я не хочу знать будущее! Я не волнуюсь о завтрашнем дне! Следующая моя мысль была ещё более шокирующей! Внезапно я поняла, что меня совсем не интересует вопрос моего выздоровления… - Ты, наверное, совсем умом тронулась… - меланхолично затянул мой внутренний собеседник. - Очень может быть, - хихикнула вторая часть моего Я. - Очень может быть, что с моим умом и в самом деле непорядок! Только, я правду думаю, что избавление от РС - это не самое важное! Разве я могла хотя бы мечтать о таком равновесии и гармонии, которое появилось внутри меня?! Разве я могла когда-нибудь хотя бы представить, что могу быть просто счастлива, независимо от обстоятельств?! Разве был в моей жизни хоть один день, когда бы я не пыталась спланировать будущее и застраховать саму себя от всех мыслимых и немыслимых вероятностей?! Разве был у меня в жизни хоть один момент внутренней тишины и такого тёплого обволакивающего покоя и гармонии с самой собой?! Разве случалась со мной раньше такая беспечность и лёгкость?.. - Пожалуй, нет, не случалась… И ещё вот эта какая-то странная связь с миром вокруг себя… Вот это осознание себя частью великого и могущественного… Очень новое и очень необходимое, как оказалось, чувство! - мой внутренний собеседник блаженно заулыбался, кутаясь в тепло ощущений, которые так неожиданно и так необъяснимо подарила мне моя индийская таблетка. Звон будильника, напоминающего о том, что с момента приема лекарства номер четыре, прошёл час, и, пора переходить к следующему пункту лечения, вытолкнул меня из моих неожиданных и странных мыслей. - Ну да! Если я не вылечусь от РС, значит есть ещё что-то такое, о чем я не могла даже предположить! - резюмировала я свои собственные утренние размышления. - Значит, будет ещё что-то! Другое! Интересное! Может, в Индии, а может - где-нибудь ещё! - сидя с ложкой над тарелкой с молоком с уваренным изюмом, являющимся пятым пунктом моего лечения, я укладывала в своё сознание мысль сегодняшнего утра. Да, исцеление от рассеянного склероза больше не было моей основной целью! Но лучше сказать не так! Начиная с того утра у меня вообще больше не было цели! В тот день я вдруг поняла, что живу сегодняшним днём, удивляясь и просто радуясь тому, что делаю! Осознание отсутствия цели и плана, очень пугавшее меня все годы до моего приезда в Индию, вдруг показалось мне до головокружения прекрасным! Оно как будто сбросило с меня путы календарных дат, сумм, количеств… Мой мозг одно за другим отщелкивал заезженные европейские понятия типа «жить сегодняшним днём» «быть в потоке», «подняться на более высокие вибрации» … Все фразы, которыми я попыталась описать состояние того утра, казались мне угловатыми, неполноценными, рваными. Но, несмотря на это, я чувствовала, как неназванное состояние прочно укрепляется внутри меня новыми, неизвестными до сегодняшнего дня уровнями покоя, силы, неуязвимости. Больше всего оно было похоже на рассеянный, но при этом очень яркий свет! На внепроникающее тепло, без явного источника! И самое прекрасное в этом было то, что все это происходило внутри меня, и совем никак не зависело ни от людей, ни от событий! Улыбаясь своим мыслям, и, периодически своему отражению в маленьком зеркале, стоящему на покрытой плесенью полке, я шагала взад-вперёд по своей крошечной неуютной комнате. Нет, мне не хотелось никому звонить, рассказывая о том, что в очередной раз изменилось во мне, не хотелось искать прекрасный Вриндаван, но и сидеть за закрытой железной дверью было тоже очень скучно. Осознавая свои очередные и очень глобальные внутренние изменения, я хотела идти по большому открытому пространству, дышать свежим прозрачным воздухом, рассматривать высокое звонкое небо, но увы! Я по-прежнему была пленником некомфортных и суетливых Харе Кришна широт, пыльных дорог и затянутого смогом индийского неба. Но, в который раз оценив все известные мне недостатки города пяти тысяч храмов, я решила, что короткая прогулка принесёт мне больше радости, чем негатива или разочарования. Что ж… в который раз ход моих мыслей оказался неправильным, и, об этом мне предстояло узнать всего через час после выхода из моего дома в поле. Выбрав целью своей прогулки самостоятельную покупку разрешённой мне папайи, я отправилась на Вриндаванский рынок, носящий кричащее название Лой базар. Преодолев небольшой участок пути и предсказуемо несколько раз шарахнувшись на обочину от проезжающих мимо мопедов и рассеянно идущих мне навстречу огромных рогатых быков, я свернула с главной дорогу в сторону небольших Вриндаванский переулков. От прогулки по неуютным неряшливым улицам я не получала совершенно никакого удовольствия, но мое неспокойное существо настойчиво требовало хоть какого-нибудь движения! Периодически вытирая со своего потного лица пыль, обильно поднятую в воздух проезжающими мимо машинами, мотоциклами и рикшами, я продолжала идти вперёд, рассматривая жизнь нелюбимого мной города. «Сумасшедшие, честное слово!» - тихонечко брюзжала я сама про себя, провожая взглядом рикш, везущих по 8-10 пассажиров, и, сигналящих в душный Вриндаванский воздух разномастными клаксонами. «Чем же они всё-таки питаются?» - спрашивала я сама у себя, рассматривая патологически худых мужчин, крутящих педали старых ржавых велосипедов. «Зато женщины - молодцы! Не худеют!» - улыбалась я проходящим мимо низкорослым индускам с непомерно широкими бедрами и с весом, приближающимся в ста килограммам. «Неповторимая страна!» - продолжая рассуждать сама с собой, я перешла на часть улицы, где многочисленные храмовые постройки создавали такую желанную тень. Автоматически накинув на макушку ненужные в тени солнцезащитные очки, я начала зевать по сторонам в поисках палаток с фруктами. Но вы не подумайте - мое зевание было отнюдь не похожим на томные прогулки по европейским рынкам, где вместе с другими покупателями можно было спокойно двигаться от продавца к продавцу, присматриваться, спрашивать о цене, пробовать… не в сравнении с европейскими аналогами Лой базар был без преувеличения сумасшедшим! Его главным отличием от всех известных мне базаров было то, что во всех даже самых узких рядах безостановочно двигались мопеды и рикши. Разминаясь друг с другом на расстоянии нескольких сантиметров, они заставляли пешеходов жаться к краю дороги, которая с обеих сторон была замкнута какими-то магазинчиками, вперемешку с жилыми домами и все теми же храмами. Нет, вы ошибётесь, если представите этот условный край дороги чём-то вроде тротуара или пешеходной зоны! В случае индийского базара край был просто край! Просто несуществующее пространство, которое в разные промежутки времени могло быть занято кем-угодно - то пешеходами, то рикшами, то быками, то нелепо торчащей из стены торговой палаткой. В большинстве торговых рядов вдоль условного края дороги наблюдалось узкий забетонированный ров. Около метра глубиной и тридцати сантиметров шириной, этот ров очень напоминал сточную канаву. «Может, это водосток для сезона дождей» - гадала я, периодически поглядывая на безоблачное небо и на какую-то зловонную жижу, непонятного происхождения, текущую по дну этих непонятных мне забетонированных ям. Пытаясь не провалиться в эту самую канаву при очередном вжимании в край дороги, я вынужденно вступала в конкуренцию за место возле этой самой канавы с многочисленными чёрными свиньями, которые выстраивались вдоль канав в поисках какой-нибудь еды. Или воды… «Черт их разберёшь! Все в одной куче: и люди, и свиньи, и коровы!» - я в который раз не сдержалась и разразилась внутренней руганью на страну, дарящую мне здоровье… Наверно, мой мозг успел сложить одну злую фразу… Возможно, две… в это время я протолкнулась на какую-то более или менее спокойную, как мне казалось, улочку, и, зависла возле ящиков с папайей. Рассматривая разноцветные и разноформенные фрукты, я вспоминала наставления Валабы о том, что хорошие папайи должны быть насыщенно желтыми, умеренно мягкими, возможно даже слегка портящимися в некоторых местах. Заприметив наиболее соответствующий рекомендациям фрукт, я только успела подумать о том, чтобы снять с плеч рюкзак, достать кошелёк и расплатиться. Но… мои планы резко оборвал сильный и хлесткий толчок в спину! От неожиданности и силы толчка я чуть не упала навзничь лицом прямо в прилавок с папайями! «Ааа» - не понимая смысла происходящего, я закричала в липкий воздух, и, в ту же секунду я почувствовала, как кто-то срывает с моей макушки очки. В следующую секунду, так и продолжая истошно кричать, я снова чуть не упала лицом в папайи - неведомая сила ещё раз очень сильно толкнула меня в спину, но после этого толчка стало как будто легче. «Кто-то прыгнул мне на спину?!» - мое сознание, так внезапно вытолкнутое за пределы комфорта, какой возможен во Вриндаване весьма условно, рывками пыталось установить логику происходящего. «Мои очки…» - я растерянно шарила руками по макушке, на которой ещё несколько секунд назад были небрежно наброшены Dior, купленные мной в одной из поездок по Европе. «Рюкзак на месте… Со спиной тоже вроде порядок…» - мой мозг пытался восстановить логику событий и найти ответ на вопрос - «А что же всё-таки это было?!» Оглянувшись по сторонам, я поняла, что вокруг меня уже собралась толпа участливых зевак. Тыкая в меня пальцем и очень энергично беседуя между собой на хинди, они то и дело повторяли одно неизвестное мне слово «Бандар»! «Обезьяна взять очки у тебя» - перевёл мне на ломанный английский стоящий рядом мужчина лет сорока и ткнул пальцем в сторону старого здания, на балконе которого я и разглядела своего обидчика. Уединившись от своих собратьев, проворно сновавших по крышам и парапетам окрестных построек, атаковавший меня самец выглядел весьма удовлетворенно. Выставив на всеобщее обозрение свои мужские достоинства ярко-красного цвета, обидчик рассудительно и неспешно крутил в своих лапах очки, которые, как я вдруг остро почувствовала в тот момент, были мне достаточно дороги. И совсем не как очки, а скорее, как воспоминание о моей некогда нормальной жизни. «Ведь была у меня, скотина ты такая, нормальная жизнь!» - стоя перед прилавком с папайей и наблюдая обидевшую меня обезьяну, я ощутила, как меня захлестывает чувство яркой, лютой и неприкрытой злости. «Была у меня, сволочи, когда-то жизнь! И дом у меня был!! И очки были! И часы! И одежда уж ни в какое сравнение с нынешней у меня была тоже! - зло дергая пальцами прилипшие к моей потной коже рейтузы, которые было обязательно носить в местных широтах, я складывала в своей голове многочисленные ругательства, и моя злость с каждой секундой становилась сильнее. Ярче! Бесконтрольнее! При этом распространяется она не только на обезьяну, но и на стоящих рядом со мной людей, ну, и, конечно же, на славный и легендарный город пяти тысяч храмов. - У-уу! - утробное рычание вырвалось из меня непроизвольно, и, вместе с этим рыком я чувствовала, как все глубже проваливаюсь в нижние миры своих ощущений - в обиду, в разочарование, раздражение и чистый, ничем не скрываемый гнев. Я не произносила вслух ругательства только потому, что высказывать свои мысли мне было просто некому - в толпе неговорящих по-английски людей я в который раз стояла лицом к лицу со своим тотальным Вриндаванским одиночеством. Продолжая теребить влажные от пота рейтузы, и, одетую на мне рубаху с длинным рукавом, я наблюдала, как торговец папайями стоит под балконом, на котором засел Чертов бандерлог, и, причмокиваниями и улюлюканьем пытается склонить обезьяну к решению вернуть очки в обмен на банан… - Ана-ана! Аха-ха! - торговец выкрикивал, подпрыгивал и протягивали в небо ярко-желтый фрукт, но обезьяний самец, видимо, повидавший на своём пути достаточно отборных бананов, был совсем не заинтересован в сделке! Вместо этого примат зыркнул по сторонам своими недобрыми чёрными глазками, и, просто разломал мои очки пополам! После этого призывно швырнул обломки на крышу проезжавшей мимо рикши, и, юркими прыжками скрылся из зоны моей видимости. - Скотина! - я беззвучно выдохнула в воздух и почувствовала, что вместе с очками что-то в очередной раз сломалось внутри меня. Все гениальные утренние мысли о собственном просветлении вдруг показались заблуждениями, иллюзиями, не имеющими ничего общего с моей жизнью. «Не было никакого возвышения над суетой, Лена! Никакого роста сознания, которое якобы не зависит от внешних обстоятельств не было тоже!» - мои внутренние собеседники говорили практически в унисон. Потому что сложившаяся ситуация со всех сторон казалась мне отвратительной, обидной и совершенно мной не заслуженной! - Аха! Аха, мем! Аха! - стоящий рядом со мной мужчина сочувственно похлопал меня по плечу, изобразив мое любимое в Индии: шатание головой одновременно вверх, вниз и в стороны, и, означало это, увы, все и сразу - и да, и нет, и сочувствие, и уверенность в будущем, и невозможность таким приезжим и холёным выжить в городе пяти тысяч храмов. - Аха! - повторила я, скривив какую-то неприветливую гримасу. Злость, накрывшая меня всего минуту назад, и, так и не нашедшая возможности выплеснуться наружу, продолжала полыхать во мне бесконтрольным пожарищем и сочиться из кожи капельками пота. - Пусть бы черти вас здесь всех побрали! - забыв о запретах ругаться во Вриндаване, я зашипела в горячий воздух свои недобрые пожелания, и, ещё раз напоследок окинув взглядом место своего очередного индийского ляпа, я стащила с плеча рюкзак, вознамерившись достать мобильный, и, вместе со своим единственным собеседником - Гугл картами проложить обратный путь домой. - Нет, мэм! Нет! - все тот же индус дернул меня за руку, и всем своим видом стал подавать мне знаки о том, что снимать рюкзак с плеч отнюдь не безопасно. - Бандар! Много бандар! - он раскидывал руками во все стороны и очень искренне пытался донести до моего обозлённого сознания факт того, что обезьяны могут отобрать у меня не только очки! - Аха, мем! Аха!! - с этими словами продавец быстренько метнулся в свою палатку, и, буквально через несколько секунд вернулся обратно, держа в руках длинную плохо отшлифованную доску. В ответ на мои округлившиеся от удивления глаза продавец помахал доской в воздухе в направлении беспечно скачущих над нашими головами обезьян, от чего последние явно напряглись и стали поглядывать в нашу сторону с опаской. - Вот так, мем! Вот так! - ткнув мне в руки палку, торговец махнул рукой с сторону дороги, давая мне понять, что палка - это единственное, что спасёт меня от дальнейших покушений. - Иди, мем! Иди! - торговец махнул рукой мне на прощанье и с чувством выполненного долга удалился в свой бизнес - в продажу папай на рынке под названием Лой базар. Перекинув через плечо нешлифованную доску, я медленно шла вдоль вонючих сточных канав в сторону своего поля, и, меня не покидало ощущение, что город пяти тысяч храмов в очередной раз смеётся надо мной - заливисто, дерзко и безжалостно.