Книга, которой пока нет названия (Часть 9)

Глава 29

Шел шестнадцатый день от начала моего индийского лечения.

И, хоть Маша предупреждала меня, что вторая доза лекарств может быть не такой приятной и легкой, как первая, я не чувствовала никаких изменений: ни боли, ни тошноты, ни слабости. Более того, за все время, проведенное в Индии, я не почувствовала ни одного из проявлений рассеянного склероза! Не уставая восхищаться чудом индийской зловонной таблетки, я в хорошем и здоровом расположении духа заседала на пластиковых стульях перед входом в дом и пила, пила, пила…

- И не тошнит тебя от воды? И сознание не мутится? – Маша никак не могла поверить, что я действительно выпиваю по двенадцать – четырнадцать литров и при этом не чувствую ну совсем ничего плохого.

- И не мутит и не болит, и, вообще, мне кажется, что врач сократит мой шестимесячный срок! Ты только посмотри, какая я умница! – хихикала я в трубку.

- Волей Кришны может и сократит, но ты, Лена, пожалуйста, не расслабляйся!

- Нет-нет, Маша, расслабиться в этой стране никак не получается!

Помню, что Маша начала длинную увещевательную речь о скованности моего сознания и ложном эго, но рассиживаться и вести томные беседы мне было реально некогда! Казалось бы, чем бы я могла быть занята на этом краю земли, если все мои привычные заботы в виде работы, детей и семьи просто исчезли? Тем не менее я была очень занята! И занимала меня, как это ни печально, сама жизнь – трудная и изнурительная жизнь в Индии!

Звучит смешно, но основная часть моего времени уходила на то, чтобы просто решить свои собственные примитивнейшие бытовые задачи, и, виной тому была организация пространства в моем индийском доме! Честное слово – если бы я хотела создать дом для врага, у меня вряд ли получилось бы сделать это лучше, чем сделали это мои замечательные индусы для самих же себя!

Ну, например, простейший вопрос – прийти на кухню, вскипятить воду или приготовить еду – в моем индийском доме выглядел отнюдь нетривиально! Так, холодильник, бак с водой, стаканы и ложки находились у индусов в очень даже привычном месте – на кухне. Ну а вот специи, сковородки и кастрюли были размещены в коридоре. Там же на полу стояла двухкомфорочная плита. Получалось, что для того, чтобы готовить нужно было как максимум постоянно метаться между кухней и плитой, а как минимум – просто играть в ваньку-встаньку: поднялся – взял соль – снова пал на корточки, посолил. Недосолил – поднялся – присел – посолил.

Но, будучи человеком спортивным, я не очень огорчалась необходимости двигаться. Печалило меня другое – то, что искомого мной инвентаря чаще всего просто не оказывалось на месте! Магическим образом складывалось так, что большая часть нужных мне вещей типа ножа, ложек, стаканов постоянно была задействована в каких-то иных, непостижимых для моего разума индийских задачах.

- Тебе нужна ложка, матаджи? Я сейчас принесу, - говорила Анурада и уходила в неизвестном мне направлении на какое-то время. Иногда на минуту, а иногда и на целых десять! Но и это был не конец! Венцом всех моих печалей было то, что большинства вещей в индийском доме просто не существовало! Например, индусы искренне недоумевали, зачем человеку могли бы быть нужны чайные ложки, вилки, кухонные полотенца и крышки для кастрюль.

- Кушай руками, матаджи! – не раз говорил мне Валаба.

- Хочешь накрыть сковородку? Смотри, как надо! – говорила Анурада и проворно бросала поверх сковородки плоскую металлическую тарелку.

- А как поднять теперь? – морщилась я.

- Легко, матаджи! Смотри! – и, Анурада виртуозно поддевала ножом раскаленную тарелку и голыми руками отбрасывала ее в сторону от плиты.

Стоит ли говорить, сколько ожогов и матерных слов осталось в памяти плиты на полу индийского дома, но процесс обращения с индийским кухонным инвентарем был отнюдь не единственным занятием, так безжалостно и зло уничтожавшим мое время.

- Бээ! - так я выражалась про себя при необходимости помыться. Для осуществления этой простой и приятной процедуры мне требовалось зайти в душ с очень несвежим потрескавшимся и посеревшим кафелем на полу, наполнить ведро теплой водой из краника, расположенного на высоте 70 см от пола, и, поливать на себя из кружечки, стоя в шлепанцах на этом самом кафеле и в непосредственной близости к унитазу.

Матерная речь сменялась слезами жалости к самой себе, но мысль моя была крепка, а часы исправно тикали время моего режимного существования: «я приехала лечиться от рассеянного склероза, сегодня осталось выпить еще четыре литра, и, не раскисать! Не раскисать!» - так я повторяла себе многократно в течении дня, и, мой корабль плыл. В этих однотонных, однообразных днях я сбивалась со счета, а потому завела привычку отмечать количество прожитых дней в календаре, а количество выпитых литров в своей рабочей тетради.

- Чего грустишь, матаджи! Садись, я расскажу тебе, о чем я узнал на сегодняшней лекции о Кришне! – Валаба приветливо подставлял мне пластиковый стул, и, после утомительных метаний по дому в целях мыться и подогревать воду на индийской плитке, я садилась на стул и как в дымке слушала рассказы о чудесах индийских богов, казавшихся мне тогда такими нелепыми и несуразными.

- Валаба прабу, я заметила, что в поле везде вдоль тропинок расставлены пластиковые бутылки с водой? Откуда она здесь? Может, так много человек тут лечится… Но даже, если и так, то зачем оставлять бутылки?

- О, нет, матаджи, это люди просто ходят в туалет! Ну, а по нашим традициям после туалета нужно обязательно помыться, понимаешь?..

- Ах, вот как! – сказала я и чуть не разрыдалась… Я оказалась буквальным образом в ловушке – вот здесь, в этом не приспособленном для жизни доме, в этом кишащем быками и обезьянами городе, я лишалась даже поля – своего единственного места для прогулок! Мое маленькое поле, эти две недели бывшее моей единственной отдушиной, оказалось общественным туалетом, и, судя по количеству бутылок, использовали его в этом назначении отнюдь не малое количество людей.

- Лена матаджи, здесь рядом с Вриндаваном есть много красивых храмов. Я могу рассказать тебе о них, а потом съездим, если захочешь!

- Рядом с Вриндаваном… А ведь это гениально!!! Если мне нельзя уехать далеко, я могла бы куда-то поехать рядом с Вриндаваном! – мысль о возможном путешествии веселыми молоточками застучала в моей голове.

- А что здесь есть рядом?

- О, мы живем в таких замечательных местах, Лена матаджи, что даже не знаю, с чего бы начать. Я бы с радостью отвез тебя в храм Сева Кундж, в Гопешвара Махадев, в Говинд Кунд! Отличные и очень красивые есть храмы в Варсане, и в Матхуре…

- Ой, подождите-подождите! Давайте я сейчас запишу и пойду почитаю о том, что это, ладно? - Конечно, матаджи, записывай! – Валаба привычно закинул ногу на ногу и сосредоточился на том, чтобы не забыть ничего из того, что казалось ему значимым и важным.

Закрыв массивную железную дверь своей комнаты, я счастливая и вдохновленная открыла Гугл карты, и, мне едва удалось сдержать радостный визг – я обнаружила, что всего в шестидесяти километрах от Вриндавана находился прекрасный и великий Тадж Махал!

«Тадж Махал! Тадж Махал!» - напевала я, выбегая во двор к Валабе.

– Всего шестьдесят километров! Вы же были там, да, прабу?

- Нет, Лена матаджи, я там никогда не был… Меня не интересуют места, где нет Кришны!

- Как же так, прабу?- выпалила я. - Ну не один же Кришна есть на свете? А как же красота? Уникальность? Ведь ничего похожего на Тадж нет в целом мире! Миллионы людей преодолевают тысячи километров только чтобы посмотреть на него, а вы живете здесь всю жизнь, а так и не съездили ни разу…

- Каждому свое, Лена матаджи. Ты хочешь смотреть красоту внешнюю, а я – красоту внутреннюю. Я ищу Бога и только его одного, но тебе с радостью помогу добраться в Тадж Махал.

- Конечно, прабу… Спасибо! – я осеклась и в который раз поразилась тому, как глубоко и толерантно рассуждал этот индийский мужчина. Ведь сколько раз уже мое высшее образование и опыт жизни в развитой европейской цивилизации никак не помогали мне парировать в разговоре – я чувствовала, что несмотря на мои знания я нахожусь на каком-то ином уровне мировосприятия. Не то, чтобы более низком, но другом. Как бы мне ни хотелось избежать этого слова, но очень часто в разговорах с Валабой я чувствовала себя примитивной, поверхностной, не глубокой!

«Я ищу Бога» - я несколько раз повторила слова прабу про себя. «А что так осознанно ищу я? И ищу ли я что-нибудь?» - в который раз мысли о смысле жизни пришли в мою голову совершенно неожиданно – на пластиковом стуле во дворе индийского необустроенного дома впору было бы опуститься до бытовых проблем, но вместо этого я все чаще и чаще замечала совершенно противоположные эффекты. Суетясь между потрескайся плиткой, ведрами с водой, своими лекарствами и загаженным полем, я не деградировала, а наоборот – мое сознание все чаще и чаще погружалось куда-то вглубь, задавалось вопросами, искало ответы о том, о чем редко задумывалась в благополучной и комфортной жизни.

- А ты когда хочешь поехать в Тадж? – Валаба, улыбаясь оторвал меня от моих размышлений.

- А вот завтра и поеду. Это же рядом совсем! Выпью утром лекарства и поеду с тем, чтобы ко второму приему лекарств уже быть обратно во Вриндаване.

- Да, можно так сделать, хотя времени у тебя будет впритык!

- Как же впритык, прабу? Три часа на дорогу туда-обратно, и, пять-шесть часов на сам Тадж. Может, еще что-нибудь посмотрю в Агре.

- Э, нет, матаджи! На дорогу заложи часов семь-восемь!

- Вы шутите, прабу? Сто двадцать километров за восемь часов??

- Это Индия, матаджи! Заложи восемь часов, а потом поговорим о том, как все сложится на самом деле.

«Ну, прям заложи!» - думала я сама про себя. «Валаба-то редко когда выезжает из своего Вриндавана, а потому так страшно путается во времени!»

- Рассказывайте, как доехать, прабу! – с видом победителя я открыла заметки телефона, приготовившись записывать слова Валабы в подробностях.

- Особо нечего записывать, Лена матаджи! Путь до Агры для тебя будет очень прост – мы проводим тебя до остановки моторикши, на которой ты доедешь до вокзала. Там сядешь на поезд до Агры, а по прибытию на вокзале тебя встретит мой сын Харе Рама, и, отвезет тебя в Тадж Махал.

- Действительно, нечего записывать – улыбнулась я. Спасибо!

- Все будет отлично! Я сейчас позвоню и предупрежу Харе Рама!

Радуясь грядущему путешествию, я решила прогуляться по полю, и, поделиться радостной новостью о поездке с Машей.

- Даже не думай, Лена! Даже не думай! – выкрикивала в трубку Маша. – Ты вообще не знаешь Индии! Ну, вот, например, ты хоть раз ездила в индийском поезде?! Ты же понимаешь, что индусы почти не говорят на английском?! А если ты заблудишься по дороге? Сколько всего может случится с тобой в пути, ты и представить себе не можешь!

- Ладно-ладно, Маша, не ругайся. Я обещаю, что буду очень внимательно и очень аккуратно себя вести! Буду на связи! Буду звонить Валабе и тебе, если что… - я отвечала Маше сдержанно и вежливо, но при этом невообразимо злилась. Ну, и в самом деле! Как же сложен может оказаться поезд на том простом основании, что он индийский! Да и само расстояние смешное – сто двадцать километров в две стороны…

- А как ты собираешься в дороге выпить свою дневную норму воды, а, Лена??

- Да как обычно, Маша… Возьму и выпью!

- Ну-на, Лена! У меня было ощущение, что ты не понимаешь, куда ты попала, а сейчас я просто лишний раз убеждаюсь в этом. Не прошло и месяца, как ты засобиралась развлекаться. А не забыла ли ты, что ты приехала в Индию лечиться???

- Маша, я все помню, не ругайся! Я же все делаю правильно! А сейчас просто решила отвлечься немного… Не переживай! – с этими словами я, порядком устав оправдываться, нажала кнопку сброса вызова, имитируя проблемы со связью.

«Может, я пока и не ищу еще никакого Бога! И, может я пока еще не такая просветленная, как Маша – ну и пусть» - подумала я, и, взметнув своим шлепанцем облако пыли, направилась в сторону дома.

Какой бы я ни была, но завтра я обязательно сделаю себе замечательнейший подарок!

Я увижу Тадж Махал!

Глава 30

Мотирикша, называемая на Шри-Ланке смешным словом «тут-тук», ехала вдоль океана. Обнявшись на заднем сидении этого прекрасного транспортного средства, мы с Виктором и нашей старшей дочкой крутили головами во все стороны, рассматривая то высокие синие волны, то цветы невообразимых форм и оттенков, то каких-то причудливых птиц, важно сидящих на пальмах, то огромных варанов, бесстрашно ползущих вдоль обочины. 

Тёплый береговой бриз только усиливал чувство переполнявшего нас счастья от того, что посреди холодной киевской зимы мы выбрались в такое волшебное место, и, эта рикша - эта прекрасная романтичная моторикша вот-вот привезёт нас в бунгало, где мы проживем весь январь. 

- Мама, это – любовь! – кричала шестилетняя Женька, придерживая свое развевающееся на ветру платьице.

- Точно - любовь! – отвечал ей Витя, и, купаясь в свете этого прекрасного чувства и в тепле мягкого шриланкийкого солнца, мы, обнявшись, ехали не иначе, как в рай, как в гости к самому Богу, и, нашим транспортным средством был смешной и милый тук-тук.

Зима 2013 года была одним из лучших моих воспоминаний - безоблачным и чистым, и, топая к остановке индийской моторикши я достала из глубин своей памяти именно его. 

«Сейчас буду ехать вдоль реки и вспоминать наши шриланкийские каникулы» - мечтала я, ещё не зная, что тот день, ничем пока не примечательный индийский день тоже надолго останется в моей памяти, то только отнюдь не безмятежностью, не радостью и не теплом.

- Тебе сюда, матаджи! – Анурада махнула рукой, и, лихой водила индус бодро подкатил к обочине. Анурада бегло заговорила с ним на хинди, назидательно помахивая рукой и указывая на меня пальцем.  

- Он довезет тебя до самого вокзала! Я договорилась! – Анурада обняла меня и подтолкнула в сторону рикши. – Тебе пора, Лена матаджи! Хорошего путешествия! 

- Да! Хорошего мне путешествия! – я улыбалась во все свои двадцать восемь зубов, чувствуя одновременно радость от предстоящей поездки и тепло от своих шриланкийских воспоминаний. 

«Ну, эта рикша немного не похожа на тук-тук: там мы комфортно помещались с ребенком втроем, а в индийская версия рассчитана на человек шесть, наверное…» - я начала размышлять об особенностях и отличиях, но размышления мои были прерваны едва начавшись - подпрыгнув на кочке, рикша буквальным образом взлетела в воздух, и, тут же приземлилась, но толчок был таким сильным, что я, подпрыгнув вместе с рикшей, ударилась головой о ее крышу.

«Крыша тут-тука была обтянута мягким брезентом, а индийская рикша-крыша железная…» - этой мысли суждено было стать последним воспоминанием, и, последней моей ассоциацией с безоблачным Цейлоном. Почесав голову и осознав, что на месте удара начинает образовываться шишка, я подумала о том, что было бы неплохо приложить к макушке что-нибудь холодное… 

Бух! – вскочив в очередную яму, рикша издала звук, похожий на звон монет в жестяной банке, а я едва удержалась за сидение, избегая удара то ли о крышу, то ли металлические боковые стенки этой адовой телеги. В ту секунду я испытывала настолько сильную смесь чувств и желаний, что никак не могла сосредоточиться на каком-то одном из них: хотелось плакать, ругаться, просить водителя смягчить ритм поездки, найти какой-то альтернативный путь в Тадж Махал, но очередной подскок моторикши не заставил себя долго ждать – спасаясь от него, я зацепилась рукой за сидящую рядом со мной попутчицу - молодую женщину с весом около ста килограмм, которая в отличии от меня то и дело подскакивающей на каждой кочке, сидела недвижимо и спокойно. 

- Простите, простите! – залепетала я. В ответ на мои извинения женщина, улыбаясь, указала мне на хлипкую резиновую ручку, висящую над дверью.

- О! – не успела я выразить слова благодарности своей попутчице, как рикша снова подпрыгнула, а я, зависнув на этой несчастной ручке, почувствовала, что начинаю лихорадочно потеть. 

- Эй! Я попыталась дотянуться до водителя с целью донести до него свои проблемы, но в момент того, как я привстала, рикша резко накренилась вправо, обгоняя более медленного своего собрата, а я, опять не удержавшись ни за сидение, ни за ручку, затормозила об индийскую попутчицу. 

- Простите! – в который раз выдохнула я, и, вцепилась в сиденье. В ответ женщина что-то быстро и задорно заговорила на хинди, но единственным словом, которое мне удалось вычленить из ее речи, было слово «Вриндаван».

 «А… Наверное, она сказала, что такая плохая дорога только во Вриндаване, а потом будет хорошо… Ну ведь когда-то должно же стать хорошо!» - думала я в те бесконечно длинные минуты, когда эта проклятая рикша безостановочно и бескомпромиссно скакала по вриндаванской дороге, испещренной кочками и ямами.  

Бух! – на этот раз наше транспортное средство подпрыгнуло вверх и влево, и, я чудом удержалась от того, чтобы не удариться о металлическую стенку виском!

«Надо выйти! Выйти и спокойно решить, что делать!» - с этой мыслью я начала осматриваться по сторонам. Но открывшаяся мне картина свидетельствовала о том, что выйти сейчас будет подобно самоубийству – мы проезжали какой-то совсем неблагополучный район с множеством нищих и уж совсем плохо одетых людей, меланхолично снующих по улице взад-вперед. Вдоль обочины я наблюдала будки, сделанные из листа нержавейки, в которых индусы продавали какой-то нехитрый скарб в виде лезвий для бритвы, жвачки, индийской газировки и лапши быстрого приготовления. 

«Это наши магазины!» - рассказывала мне Анурада во время нашей первой ознакомительной экскурсии по Вриндавану. 

«В этом чудном райончике наверняка никто не говорит по-английски! Немного позже выйду!» - рассудила я сама с собой. 

Рикша проскакала еще метров триста, и магазины вдоль обочины сменились сараями, сколоченными из нешлифованных досок – без окон, без фундамента, без пола, с куском старой ткани, выполнявшем функцию двери. От Анурады я знала, что эти покосившиеся конструкции индусы местных широт называли великолепным словом «дома». 

«Наверное, нет в мире людей более несчастных, чем те, которые вынуждены жить в этих отвратительных избушках» - думала я, подвисая на резиновой ручке моторикши, но спустя метров пятьсот пути я обнаружила, что жилище человека может быть значительно печальней! Я моргала, протирала глаза, не веря увиденному, но факт был налицо – вдоль обочины я наблюдала домики, построенные из коровьего навоза! 

Да, по приезду в Индию я многократно и брезгливо морщилась, видя, как индусы руками собирают коровьи лепешки, спрессовывают их в пластинки для того, чтобы потом жечь из этого огонь. Но то, что из таких лепешек они додумались строить дома, никак не хотело укладываться в моей голове! Забыв о своем незавидном положении в индийской моторикше, я с грустью наблюдала женщин, суетящихся между навозными домами и кострами, разложенными во дворах этих самых, Господи прости, домов. Над кострами висели черные от копоти, закопченные чугунки, и, варилось в них, видимо, что-то съестное. 

«Какой ужас! Какой страшный ужас!» - думала я в момент, как наша рикша остановилась, и, к нам подбежали босоногие чумазые дети, выпрашивающие милостыню. 

- Конечно! Конечно! – я была поражена настолько, что начала выворачивать содержимое своего кошелька, раздавая маленьким попрошайкам по пять, десять, двадцать рупий. Получив свою долю, дети счастливо убегали в сторону своих домов, а я становилась свидетелем очередной непредвиденной ситуации: в нашу рикшу начали подсаживаться новые попутчики. Первый, второй, третий, шестой, девятый… Трое худых мужчин сели рядом с не менее тощим водителем мужчиной, ну а в нашу часть рикши проталкивались исключительно женщины – смеющиеся, одетые в разноцветные сари обычные индийские  женщины со средним весом около восьмидесяти – ста килограмм. 

Мои попытки обозначить свое законное место в рикше путем прижимания локтей к туловищу – так, чтобы занимать не мизерную площадь, тождественную размеру моих бедер, а хотя бы сантиметров на десять побольше – были провалены силами двух моих новых попутчиц. Сев справа и слева от меня, индийские представительницы прекрасного пола зажали меня как будто в тиски, но, по умиротворенному выражению окруживших меня пассажиров я поняла, что подобная рассадка – это непреложная норма жизни местного населения.  

«Не надо, Лена, быть такой зазнайкой! Подумаешь, неудобно! Сейчас быстренько доедем до вокзала, а там всего лишь поезд – и, здравствуй, Тадж Махал!» - под мои благоразумные размышления рикша снова свернула к обочине, и, я с ужасом обнаружила, что две веселые девчонки с откровенным лишним весом собираются сесть в нашу и без того, как мне казалось, перегруженную рикшу. В ту минуту я всерьез засомневалась в том, что это была не волшебная рикша, способная увеличиваться и уменьшаться в зависимости от количества пассажиров, но факт оставался фактом – две новых барышни сумели уместить свои тела в пространство, которое и без того трещало по швам! И, индийская моторикша, являвшаяся по своей природе всего лишь мопедом с надстроенной сверху будкой, тяжко ухнув, отъехала от обочины. 

«Четырнадцать человек! С ума сойти! Четырнадцать человек на мопеде! Да он сейчас заглохнет к чертям!» - зажатая со всех сторон я вспоминала предостережения Маши о том, что путешествие по Индии может быть проблематичным, неприятным, и, даже опасным. 

Несмотря на мои невеселые мысли часики тикали, рикша катилась, и, вокруг нас больше не было ни «магазинов», ни индийских домиков, ни повсеместных кочек. По сторонам от нас расстилалось поле, одинокие деревья вдоль обочины, а возможно, где-то неподалеку была и река, но прижатая попутчиками со всех сторон я имела очень ограниченные возможности для любования пейзажем. 

По прошествии примерно сорока минут пути мы снова въехали в какой-то поселок, и снова вдоль обочины замелькали «магазины», быки и бродячие собаки. Трафик уплотнился, и, наш лихой рикшамэн снова стал бойко маневрировать между людьми, автобусами и другими рикшами, а я, зажатая попутчиками, изнемогала от боли в тазовых костях, но зато больше не болталась по салону подобно поплавку. 

К моей большой радости люди стали выходить из рикши один за другим, и, дышать становилось как-то легче и веселее, но я отлично помнила увещевание Анурады – ехать до тех пор, пока водитель не сообщит мне об остановке «Вокзал».  

-Халабола – халабола!  - водитель-индус повернулся в мою сторону и что-то заговорил на хинди, рассчитывая, видимо, хоть на минимальное, но понимание с моей стороны. 

- А где вокзал? – спросила я невозмутимо. 

- Халабола-халабола, - затараторил водитель и указал рукой куда-то вправо. 

Эх, если бы ситуация происходила со мной сейчас, я бы наверняка не растерялась и настояла бы на том, чтобы мне было показано здание вокзала, ну а тогда – в первые свои индийские недели я наивно вышла из рикши и направилась в направлении, указанном мне рукой. 

- Где вокзал? – я по очереди обращалась к людям, проходящим по улице, но вместо ответа получала удивленный непонимающий взгляд. 

- Где вокзал??– после того, как десятый прохожий посмотрел на меня как на недоумка, я потеряла всякое самообладание и начала изображать свой вопрос с помощью жестов. – Вокзал где?? Чух-чух! Поезд! Агра! Где? – но несмотря на мои старания, люди все проходили и проходили мимо. 

Я чувствовала себя не иначе, как непонятой никем причудливой обезьяной из зверинца, но все же вытащив из рюкзака бутылку воды, я решила попить – ведь как-никак, а лечение-то никто не отменял – и, подумать, как найти в этой инопланетной толпе особь, которая смогла бы вступить со мной в минимальный контакт, показав наконец, где же находится здание вокзала. «Может, стоит спрашивать у людей помоложе – наверняка они с большей вероятностью знают английский, чем те, кому за сорок…» - не успела я подумать, как встретилась глазами с проходящим мимо мальчиком лет пятнадцати. 

- Где вокзал? 

- Здесь рядом! Я могу тебе показать, если хочешь!

- О, чудо какое! Конечно хочу, мой друг! Очень хочу, и ты, мой друг, мне неимоверно бы помог, указав дорогу! – в ту самую минуту я чуть не рассмеялась вслух, осознав, как уморительно я ассимилируюсь в Индии – все мои предложения стали начинаться с восторженных возгласов «о! и вау!», и, вся моя последующая речь неизменно перемежалась вставками «мой друг!». 

Видимо, решив, что мы с ним на одной волне, и, вообще, как говорится в сказке – одной крови, мальчуган осмелел до того, что попытался приобнять меня за талию.

- Мой друг! Ты меня не трогай, пожалуйста! А просто покажи, где вокзал!

- О, конечно, мой друг! – залепетал маленький индус. – Пойдем! 

Мы круто свернули вправо и зашли в какую-то лесополосу, где в отличии основной дороги, запруженной людьми, мы встретили едва ли нескольких прохожих. 

- Меня зовут Анджун, а как тебя зовут? – мальчишка был явно настроен вступить со мной в какой-то диалог, и я, все еще испытывая благодарность за то, что этот мой юный попутчик ценой своего личного времени помогает мне в моих проблемах, старалась этот диалог поддерживать. 

- Меня Лена зовут. Мне тридцать пять лет, - парировала я в надежде на то, что подросток смутится и утратит интерес к общению.     

- А мне пятнадцать лет, ну, уже почти шестнадцать! – боковым зрением я видела, что мальчик подобно гусю изо всех сил вытягивал шею вверх, пытаясь тем самым казаться как будто выше и значимей.

- Пятнадцать лет – это такой прекрасный юный возраст, - лепила я уже практически невпопад, пытаясь дать понять, что идти в тишине было бы очень даже неплохо, но моего нового друга мои односложные ответы нисколько не смущали – черноволосый прыщавый индус, ростом едва ли выше, чем метр семьдесят невозмутимо шагал рядом со мной по лесополосе с таким счастливым выражением лица, как будто бы только что выиграл джек-пот. 

Минута за минутой таких нескладных примитивных диалогов мы отходили от дороги все дальше и дальше, и, одинокие прохожие, встречавшиеся нам в начале пути по лесополосе, перестали появляться вовсе. 

- Вокзал где? – я резко развернулась к подростку, глядя ему прямо в глаза так, чтобы он понял, что я ему не подружка, а напротив - очень даже неприветливая взрослая женщина, желания которой ограничиваются исключительно железнодорожными перевозками.

- Там, Лена! – подросток махнул правой рукой, а мне резануло слух, что за все мои индийские дни впервые в обращении со мной не прозвучало слово «матаджи». Я понемногу начала напрягаться, прокручивая в своем сознании сценарий «А что, если?»  

«Ну, допустим, сейчас он попытается повалить меня на землю», - размышляла я. «Господи,

ну ведь такой же тощий… Кого он может повалить, сам при этом не споткнувшись… Да и не похож он на злого насильника-грабителя…», - хоть доводов в пользу того, что все под контролем было вполне достаточно, меня очень и очень сильно напрягал факт того, что мы вдвоем идем по какой-то неизвестной мне лесополосе.

- Сейчас уже будут рельсы! – Анджун взмахнул своими худыми костлявыми руками так, как будто собирался взлететь, и, наша тропинка и правда вышла к просеке, вслед за которой перед нашими глазами появились железнодорожные пути!

- Вот видишь, Лена! Видишь! – мальчик начал восторженно подпрыгивать на месте, и, в подростке, который еще минуту назад казался мне опасным, я разглядела обыкновенного ребенка – мальчика. 

- Что видишь-то, Анджун?! Я разве просила показать мне рельсы?! Ты понимаешь, что такое вокзал?? 

- О, Лена, конечно я понимаю! Нам нужно еще немного пройти. Вот туда! - подросток снова махнул правой рукой и помог мне подняться на железнодорожную насыпь.

- Куда, Анджун? Куда?  - я смотрела в указанном мне направлении и все, что я там видела, это бесконечные рельсы, уходящие прямо к горизонту. На вокзал или какой-то полустанок не было и намека. 

Я стояла на рельсах, вглядываясь в синее индийское небо и черные глаза своего индийского друга. 

Жгучее солнце припекало все сильней. 

В моем рюкзаке хлюпали бутылки с не выпитой пока еще водой. 

А в голове насмешкой звучала фраза моего доброго Валабы прабу: «Без проблем, Лена матаджи! Все будет без проблем!» 

Глава 31

- Посидим давай немного. Мне надо воду попить, – я рассудила, что куда бы меня не занесло, вода и лечение должно и будет оставаться самым главным моим делом.

- Да, без проблем, посидим! А зачем ты пьешь так много воды? – Анджун попытался усесться на землю как можно ближе ко мне, но я жестом показала ему, что будет лучше, если он займет место немножечко подальше. 

- Оно тебе надо знать про мою воду?.. Расскажи лучше, сколько отсюда идти до вокзала!

- Где-то пять минут надо идти направо и будет вокзал! - Анджун демонстрировал явное недовольство местом, на которое ему было указано, но несмотря на это, упорно продолжал провоцировать меня на разговор. 

«Проклятье какое-то эти индийские подростки», - думала я, вспоминая три ужасных дня, проведенных в назойливом обществе мальчишечки Сандипа. «И вот этот второй тоже – прилип, как жвачка! Тоже, наверное, будет что-нибудь выпрашивать на память…»

Желая хоть немного отвлечься от мыслей об Анджуне, я достала телефон, и, посмотрела сначала на часы, а потом – на Google карты. После увиденного мне не оставалось ничего, кроме как впасть в тоску. Оказалось, что я вышла из дома чуть меньше двух часов назад, и, за это время мне удалось преодолеть всего тринадцать километров! «Да уж, с такими скоростями можно и вовсе не добраться до Таджа» - забрюзжала я сама про себя. 

- Вставай, мой друг, пора идти, если ты, конечно, еще не передумал сопровождать меня к вокзалу!  

- Конечно, Лена! Пойдем! – малец снова попытался ухватить меня за талию под видом помощи в шагании по каменной насыпи, но я снова отодвинула его на комфортное для себя расстояние. 

- Лена, а у тебя есть парень? – боковым зрением я видела, что при этом вопросе подросток весь сжался так, как будто готовился к удару с моей стороны. 

- Анджун, у меня есть муж! Я же уже говорила тебе!

- Ну да, я подумал, что, может быть, ты передумаешь… 

- В каком смысле передумаю, мой друг?! – меряя шаги по серому гравию, я чувствовала, что подросток снова начинает нагнетать ситуацию, и, это мне очень, очень-очень не нравилось. 

- Ну, так бывает иногда, когда муж далеко, то женщины говорят, что его нет...

В момент этой фразы меня в очередной раз захлестнула волна негодования, я повернулась к мальчику всем корпусом, и, знаете что – я опять видела не ребенка, а человека, который ради желаемого был готов на все! Решительно на все - маленький мальчик Анджун, явно осознавший ничтожность своих шансов, шел ва-банк!

- Послушай, я не хочу обсуждать свою личную жизнь. Ты понял? 

- Понял, Лена! Просто у меня никогда в жизни не было девушки..., - Анджун пнул ногой серый булыжник и поднял на меня свои черные глаза, и, если я правильно понимала индийскую подростковую мимику, то своим взглядом маленький мужчина пытался изобразить просьбу или даже мольбу о помощи.

- Успокойся! Будет у тебя когда-нибудь и девушка, и жена! Не ной, только! 

- Но мне нравишься ты! – с этими словами Анджун попытался пронзительно заглянуть в мои глаза, чем вызвал очередную порцию злости. 

- Слушай, ты вообще понимаешь, что ты сейчас говоришь! Мы с тобой знакомы около получаса, а ты рассуждаешь о какой-то симпатии! Вокзал где, лучше расскажи! Обещанные тобой пять минут давно прошли, а на вокзал нет и намека!  

- Будет-будет скоро вокзал! Лена, а давай сделаем с тобой селфи!

- Какое селфи?? Ты вообще в своем уме? – в ту самую минуту, когда мой попутчик начал канючить совместное фото мне в голову пришла удивительная мысль: чем тратить себя на пререкания с человеком, чей мозг напрочь отключили гормоны, лучше остаться совсем одной… Это была очень странная, очень опрометчивая мысль, но придя к такому решению, я почувствовала чистую, непреложную радость! 

- Лена, ну, давай сделаем только одно селфи! А можно я тебя хотя бы сфотографирую! Ну, пожалуйста... – Анджун ныл уже в полную силу, на которую только способны жители континентальной Индии.

- Мой друг, тебе пора домой! – я остановилась и в упор посмотрела в лицо подростка, которое уже срослось с уродливой гримасой попрошайки.  

- Сфотографируйся со мной на память!

- А я говорю – иди домой! – с этими словами я развернула Анждуна лицом в левую сторону, а сама продолжила путь по рельсам – куда-то вправо… 

Спустя несколько секунд я оглянулась назад – сгорбившаяся худощавая фигура назойливого мальчика удалялась все дальше и дальше в сторону, откуда мы пришли. Передо мной же лежали все те же рельсы, которые когда-нибудь должны были привести меня к вокзалу…

С пятьюдесятью долларами в кармане под жгучим индийским солнцем я шла прямо в горизонт, и, вопреки логике внутри меня не было ни страха, ни сомнений. Напротив, свое состояние прогулки по рельсам я запомнила, как чистое без примесей состояние абсолютной свободы. В те минуты для меня не существовало ни прошлого, ни будущего, я всецело и полностью погрузилась в состояние момента, в котором существовало только железнодорожная насыпь, звонкое синее небо, и, солнце, которое опускало золотые нити ярких лучей на все, что существовало вокруг. Беспечно и радостно я шла навстречу миру и мир, как и всегда оказался добр и милостив – спустя пятнадцать минут ходьбы по рельсам справа от меня показалось здание вокзала. 

Ну, вот и все – я обернулась, осматривая пройденный мной путь, и, почувствовала тепло и благодарность – дороге, Богу и своей судьбе, которая такими причудливыми и извилистыми тропинками привела меня на этой край мира, которому суждено было научить меня чувствовать непреложную и лучистую радость Жизни.  

«Но, хватит лирики! Надо собраться и все-таки доехать до Агры! И лучше бы уже без проволочек и неприятностей!» - с этими мыслями я гордо переступила порог так долго разыскиваемого мной здания, и, в ту же минуту как-то интуитивно почувствовала, что ошиблась - неожиданностей еще будет… В небольшом одноэтажном здании вокзала была всего одна комната, пол и потолок которой были однотонного темно-серого цвета. Справа от себя я заприметила окошечки, которые по логике должны были выполнять функцию кассы и справочного бюро. Наклонившись, я пыталась разглядеть лицо кассира, но, вместо лица, я видела лишь кусок стола – то ли подвели расчеты уже знакомых мне индийских строителей-дизайнеров, то ли личное общение индусы посчитали просто лишним… 

- Один билет до Агры, пожалуйста!  

- Тридцать рупий! – голос невидимого человека отчеканил свои слова очень и очень четко, а я несказанно обрадовалась факту того, что никто не вступил со мной в очередной диалог, но напрасно… Я радовалась преждевременно и напрасно, но узнать об этом мне предстояло немного позже – тогда, когда законным способом предотвратить неприятность будет уже невозможно. 

Часть 10 

Часть 9

Часть 8

Часть 7

Часть 6

Часть 5

Часть 4

Часть 3

Часть 2

Часть 1